Глава 14. Храм архангела Михаила в Архангельске

Архангельский во имя архангела Михаила мужской монастырь в г. Архангельск имел огромное значение для Русского Севера, являясь центром духовного просвещения языческих народов Двинской земли. Источником сведений об основании обители является не датированная благословенная грамота Новгородского архиепископа Иоанна. На основании грамоты архиепископа Иоанна возникло два предположения о дате основания монастыря - XII век, либо 2-я половина XIV века.

Самое раннее достоверное историческое свидетельство об Архангельском монастыре содержится в "Двинской летописи" и относится к 1419 году, где говорится о разорении обители норвежцами. Вскоре после разорения монастырь был восстановлен на прежнем месте, но когда и как проходило восстановление летопись не говорит. Не сохранилось и никаких монастырских документов того времени.

Грамотой Иоанна IV Грозного от 1544 года Архангельский монастырь освобождался от постойной повинности. Согласно писцовым книгам, к 1550 году в Архангельском монастыре были построены шатровый холодный храм во имя архангела Михаила и теплая церковь во имя пророка Илии.

Место основания Архангельского монастыря - мыс Пур-Наволок в 30 верстах от впадения Северной Двины в Белое море, где имелась удобная гавань для морских судов, - отвечало градостроительным требованиям XVI века. В 1584 году по указу царя Иоанна Грозного в обитель прибыли воеводы Петр Афанасьевич Нащокин и "Залешанин Никифор сын Волохов" с ратными людьми. Грамотой царя Феодора Иоанновича от 12 февраля 1587 года при Новохолмогорах был открыт порт для иностранных судов вместо пристани, существовавшей у Корельского святителя Николая Чудотворца монастыря.

Находившийся в центре строившегося города Архангельский монастырь терпел большие неудобства. Настоятели монастыря жаловались царю на творившийся произвол: случаи грабежей, насилия, посягательств на монастырское имущество со стороны рабочих и стрельцов; приказчики выгоняли монахов из келий и селились в них со своими женами; в монастыре устраивались питейные заведения.

15 июля 1636 года, по сообщению Двинской летописи, "был у Архангельскаго города пожар: сгорел Архангельский монастырь, церковь и кельи и воеводский двор и полгорода от Двины реки". Царской грамотой от 6 февраля 1637 года повелевалось отстроить монастырь на новом месте (на горе Кузнечихе). Но Архангельский монастырь не был построен на Кузнечихе. Хотя игумен с братиею на отведенном месте "трижды молебны пели и жребей метали, и лес расчищали", стройка не началась из-за оказанного противодействия волостных крестьян.

Поэтому место строительства монастыря было перенесено на окраину города по берегу Северной Двины - в Нячеры. В 1641 году постройка Архангельского монастыря началась. К 1642 году закончено строительство церкви Покрова Пресвятой Богородицы. На месте сгоревшего монастыря был отстроен храм Животворящего Креста с приделом архангела Михаила.

Ансамбль Архангельского монастыря формировался на протяжении нескольких столетий. Первоначально весь монастырь был деревянным. О количестве его построек мы можем судить по сохранившейся описи 1683 года - Соборная Михайло-Архангельская церковь имела северный придел во имя святых Бориса и Глеба, и южный придел во имя мученика Мины; к югу от собора незадолго до 1684 года была срублена теплая Покровская церковь с трапезной и келарской. Около монастыря имелась пристань для судов и рыболовные тони.

В 1685-1689 гг. на месте деревянного собора был сооружен каменный Михайло-Архангельский собор. В 1712 году по благословенной грамоте архиепископа Холмогорского Варнавы (Волатковского) в первом этаже собора была устроена Покровская церковь с приделом мученика Мины. В 1744 году над западным нижним крыльцом вместо ветхой деревянной выстроена каменная шатровая колокольня. В 1753 году с южной стороны собора был устроен придел во имя архангела Гавриила.

Внутренние интерьеры храмов монастыря в XVIII веке не отличались благолепием. К началу XIX века собор сильно обветшал, и в 1817-1819 гг. под руководством губернского архитектора Ф.М. Шилина был проведен его ремонт: разобрана колокольня, заделаны трещины западной стены и др. На протяжении следующего столетия собор неоднократно подвергался перестройкам и ремонту. В 1863 году в соборном храме поставлен одноярусный резной иконостас выполненный в Вятке. Вызолоченный червонным золотом, он хорошо сохранился к XX веку.

Главной святыней монастыря в начале XX века считали золотой крест с частицей Животворящего Креста Господня. Эта святыня была пожертвована в ноябре 1894 года Иерусалимским Патриархом Герасимом. К святыням обители следует отнести и древнюю Владимирскую икону Божией Матери.

История монастыря XX века описывает время постепенного оскудения обители и ее разорения. После начала в 1914 году Первой Мировой войны в Архангельском монастыре был развернут Епархиальный лазарет. Содержание лазарета осуществлялось за счет пожертвований от епархиальных монастырей и храмов, а также частных жертвователей. 20 июня 1920 года собор бывшего Архангельского монастыря Административным отделом Архангельского Губисполкома передан коллективу верующих Архангельского церковного прихода. Кампания по изъятию церковных ценностей не обошла приход бывшего Архангельского монастыря. В рапорте комиссии, созданной Архангельским Губисполкомом, от 23 апреля 1924 года указывалось на факты нарушения условий договора с общиной верующих: хаотичность хранения предметов истории монастыря, неучтенные описью предметы церковного быта, а также указано на возможные факты расхищения имущества прихожанами. Чтобы исправить сложившуюся ситуацию предлагалось расторгнуть договор с коллективом верующих, привлечь их к уголовной ответственности. Монастырь был закрыт, судьба последних насельников неизвестна. В 1930 году монастырь был снесен: Собор, колокольня и часть ограды с башнями были разобраны, кирпич передан стройконторе. Ныне территория монастыря застроена жилыми домами.

Так трагически завершилась история некогда славного на весь Русский Север Михайло-Архангельского монастыря.

«Когда я, сидя дома, прославлял Господа за все то, что видел, и помышлял о заповедях, что они прекрасны, тверды, почтенны и сладостны и могут спасти душу человека, то я говорил в себе самом: “Блажен буду, если буду поступать по этим заповедям; и всякий, кто будет поступать по ним, будет блажен!” Когда я говорил так сам с собою, вдруг вижу, что Пастырь сидит возле меня. И говорит он мне следующее: “Что раздумываешь о заповедях моих, которые я тебе преподал? Они прекрасны, нисколько не сомневайся; но облекись верою в Господа, и будешь исполнять их, ибо дам тебе для них силы. Заповеди эти полезны для тех, которые хотят покаяться; если не будут поступать по ним, то вотще будет их покаяние. Итак, вы, кающиеся, отжените от себя лукавства этого века, вас погубляющие. Облекитесь же во всякую добродетель, чтобы вы могли соблюсти эти заповеди и ничего не прибавлять к грехам вашим. Ибо если снова не будете грешить, то загладите прежние грехи. Поступайте по заповедям моим, и будете жить с Богом. Все это мною сказано вам”. После этих слов он говорит мне: “Пойдем на поле, и я покажу тебе пастухов овец”. “Пойдем, господин”, - говорю я.

И пришли мы на некоторое поле, и там он показал мне молодого пастуха, одетого в богатые одежды багряного цвета; стадо его было многочисленно, и овцы были в неге и довольстве и, весело прыгая, бегали туда и сюда. И сам пастух радовался от своего стада и с веселым лицом ходил около овец.

Ангел покаяния сказал мне: “Видишь этого пастуха?” “Вижу, господин”, - говорю я. “Это, - сказал он, - ангел наслаждения и лжи, он погубляет души рабов Божиих и отвращает их от истины, обольщая злыми пожеланиями; и они погибают, ибо забывают заповеди живого Бога и живут в роскоши и суетных удовольствиях, и приводятся в погибель этим злым ангелом – некоторые до смерти, а некоторые до растления”. “Господин, - спрашиваю я, - не понимаю, что значит “до смерти” и что “до растления”?” “Слушай, - говорит он. – Те овцы, которых ты видел очень веселыми и скачущими, означают тех, которые навсегда отпали от Бога и предались удовольствиям этого века. Поэтому им нет возврата к жизни через покаяние, ибо они к другим своим преступлениям прибавили еще большее – нечестиво хулили имя Господа. Жизнь таких людей есть смерть. А те овцы, которых ты видел не прыгающими, а пасущимися вместе, означают тех, которые хотя предались наслаждениям и удовольствиям, но не говорили ничего хульного против Господа: эти не отпали от истины, и для них есть еще покаяние, посредством которого они могут иметь жизнь. Растление имеет некоторую надежду на восстановление, а смерть имеет окончательную погибель”.

Еще прошли мы несколько, и он показывает мне большого пастуха, дикого на вид, одетого в белую козью кожу, который имел на плечах суму, а в руке – сучковатую и очень крепкую палку и большой бич; лицо у него было суровое и грозное, так что было страшно. Он принимал от того юного пастуха овец, которые жили в неге и наслаждении, но не скакали, и прогонял их на место скалистое и тернистое и наполненное волчцами, так что они не могли выпутаться из терний и волчцов, но, запутавшись в них, много страдали и терпели боль от его ударов; он гонял их туда и сюда, не давал им покоя и не позволял где-либо остановиться.

Видя, что овцы подвергаются таким ударам и терпят такие мучения, я пожалел их, что они столько страдают и не давалось им никакого покоя. Я говорю Пастырю, который был со мною: “Господин, кто этот пастух, безжалостный и жестокий, который не имеет ни малейшего сострадания к овцам?” “Это, - говорит Пастырь, - Ангел наказания; он из праведных Ангелов, но приставлен для наказания. Ему вверяются те, которые уклонились от Бога и предались похотям и удовольствиям этого века; и он наказывает их, сколько они заслуживают, различными и жестокими мучениями”. “Желал бы я, господин, - говорю, - знать эти различные мучения, какого рода они?” “Слушай, - говорит, - эти различные наказания и мучения те, которые люди терпят в своей ежедневной жизни. Одни терпят убытки, другие – бедность, иные – различные болезни, некоторые – непостоянство в жизни, другие подвергаются обидам от людей недостойных и многим другим неприятностям. Очень многие с непостоянными намерениями принимаются за многое, но ничто им не удается, и говорят, что они не имеют успеха в своих делах; не приходит им на мысль то, что они сделали худые дела, но жалуются на Господа. После того как натерпятся они всякой скорби, они передаются мне для доброго увещания, укрепляются в вере в Господа и в остальные дни жизни своей служат Господу чистым сердцем. И когда начнут они каяться в преступлениях, тогда на сердце их приходят беззаконные дела их и воздают славу Господу, говоря, что Он Судия праведный и что они все потерпели достойно по делам своим. И в остальное время служат Богу чистым сердцем и имеют успех во всех делах своих, получая от Бога все, чего ни попросят; и тогда благодарят Бога, что вручены мне, и уже не подвергаются более ничему жестокому”.

Я говорю ему: “Еще, господин, разъясни мне”. “О чем спрашиваешь?” – говорит он. Я сказал ему: “Столько ли времени мучаются оставившие страх Божий, сколько наслаждались удовольствиями?” “Столько же времени и мучаются”, - сказал он. “Мало они мучаются, - говорю я, - должно бы предавшимся удовольствиям и забывшим Бога терпеть наказания в семь раз более”. “Несмыслен ты, - сказал он, - и не понимаешь силы наказания”. “Господин, - говорю, - если бы я понимал, то и не просил бы, чтобы ты объяснил мне”. “Слушай, - говорит он, - какова сила того и другого, наслаждения и наказания. Один час наслаждения ограничивается своим протяжением, а один час наказания имеет силу тридцати дней. Кто один час предавался наслаждению и удовольствию, тот будет мучиться один день, но день мучения будет стоить целого года. Следовательно, сколько дней кто наслаждается, столько лет мучится. Видишь, - говорит он, - что время мирского наслаждения и обольщения очень кратко, а время наказания и мучения велико”.

Я сказал ему: “Не совсем понимаю относительно времени наслаждения и наказания, раскрой мне яснее”. Он отвечал мне: “Неразумие твое упорно остается с тобою, и ты не хочешь очистить сердце свое и служить Богу. Смотри, чтобы не оказаться тебе не разумным, когда исполнится время. А теперь слушай, чтобы тебе понять, как желаешь. Кто один день предавался удовольствиям и делал, чего желала душа его, тот исполняется великим неразумием и наутро не понимает своих действий и забывает, что сделал в прошлый день, потому что наслаждение и обольщение не имеют никакой памяти по причине неразумия, которым человек исполняется. Но когда на один день придет человеку наказание и мучение, то он страдает целый год, потому что наказание и мучение имеют великую память. Страдающий в течение целого года вспоминает и о суетном наслаждении и чувствует, что за него он терпит зло. Таким-то образом наказываются те, которые предались наслаждению и обольщению, потому что, имея жизнь, сами себя предали смерти” Я сказал ему: “Господин, какие удовольствия вредны?” “Всякое дело, - говорит он, - есть удовольствие человеку, если он делает его с приятностью. Ибо и гневливый, исполняет свое дело, получает удовольствие, и прелюбодей, и пьяница, и клеветник, и лжец, и любостяжательный человек, и хищник, и всякий делающий что-либо подобное удовлетворяет свою страсть и наслаждается своим делом. Все эти наслаждения вредны рабам Божиим, и за них-то они страдают и терпят наказания. Но есть также удовольствия, спасительные для людей: многие. Совершая добрые дела, получают удовольствие, находя в них для себя сладость. Это удовольствие полезно рабам Божиим и приготовляет жизнь таким людям. А те, о которых сказано прежде, рождают наказания и мучения, и те, которые будут нести их и не покаются в своих преступлениях, приобретут себе смерть”». (Пастырь Ерма. Подобия. Подобие шестое).

«Спустя несколько дней я вижу Пастыря на том поле, на котором прежде видел тех пастухов, и говорит он мне: “Чего ты ищешь?” “Я пришел, господин, - говорю, - попросить тебя, чтобы ты приказал удалиться из моего дома Пастырю, приставленному для наказания, потому что он сильно поражает меня”.

Он сказал мне в ответ: “Необходимо потерпеть тебе бедствия и скорби, потому что так заповедовал о тебе тот славный Ангел, который хочет испытать тебя”. “Какое же зло, господин, - говорю, - сделал я, что предан этому Ангелу?” “Слушай, - говорит он. – Ты имеешь очень много грехов, но не столь много, чтобы следовало тебя предать этому Ангелу; но дом твой великие грехи и преступления, и тот славный Ангел прогневался на их дела и повелел понести тебе некоторое время наказание, чтобы и они покаялись в своих прегрешениях и очистились от всякой похоти этого века. И когда они покаются и очистятся, тогда удалится от тебя Ангел наказания”.

Я говорю ему: “Господин, если они так вели себя, что раздражили славного Ангела, что же я-то сделал?” Он отвечал: “Они не могут быть наказаны, если ты, глава всего дома, не подвергнешься наказанию. Ибо все, что потерпишь ты, необходимо потерпят и они, а при твоем спокойствии они не могут испытать никакого мучения!” “Но вот уже, господин, - сказал я, - теперь они покаялись от всего сердца своего”. “Знаю, - говорит он, - что они покаялись от всего сердца. Но думаешь ли ты, что тотчас отпускаются грехи кающимся? Нет, но кающийся должен помучить свою душу, смириться во всяком деле своем и перенести многие и различные скорби; и когда перенесет все, что ему назначено, тогда, конечно, Тот, Который все сотворил и утвердил, подвигнется к нему Своею милостью и даст ему спасительное врачевство, и то уже тогда, когда увидит, что сердце кающегося чисто от всякого злого дела. А тебе и дому твоему пострадать теперь полезно. Что я много говорю тебе? Нужно пострадать так, как повелел тот Ангел Господа, который мне предал тебя. А ты лучше благодари Господа, что Он удостоил предварительно открыть тебе наказание, чтобы, наперед зная о нем, ты твердо перенес его”.

Я говорю ему: “Господин, будь со мною, и я легко перенесу всякое бедствие”. “Я, - говорит, буду с тобою и даже попрошу Ангела наказания, чтобы он легче поражал тебя; впрочем, недолго ты потерпишь бедствие и снова возвратишься в свое благосостояние, только пребывай в смиренномудрии и повинуйся Господу от чистого сердца, ты и дети твои, и дом твой; ходи в заповедях, которые я тебе преподал, и покаяние твое может сделаться твердым и чистым. И если ты с домом своим соблюдешь их, то удалится от тебя всякое бедствие; и от всех тех, которые будут ходить в этих заповедях, удалится всякое бедствие”». (Пастырь Ерма. Подобия. Подобие седьмое).