Глава 3. Диссидентское движение

С середины 70-х до середины 80-х годов политический режим в СССР, как известно, приходил в себя после развенчания культа Сталина и множества новаций Хрущева. Готовность общества к переменам, полагают исследователи, была ограничена жесткими рамками коммунистической идеологии, а также политической монополией партийно-государственных структур и номенклатуры. В СССР, по-прежнему, господствовала одна идеология и одна партия.

Любое отклонение от норм, принятых в Советском обществе, осуждалось, поэтому любые попытки реформирования демократических основ, даже самые минимальные, всегда пресекались. Диссидентское движение в СССР стало ответом на ужесточение позиций государства. С каждым годом, особенно это относится к брежневской эпохе, в СССР становилось всё больше проблем, но ответом государства было не решение этих проблем, а сглаживание их, прежде всего, путем ужесточения обстановки внутри страны. Это выражалось в подавлении любого инакомыслия. Собственно, это и послужило причиной образования диссидентства, основные деятели которого говорили о необходимости решения тех многочисленных проблем, которые реально возникают перед государством.

Диссидентское движение, как считается, никогда не было политическим. Оно было нравственным. Вокруг этого движения сегодня возникает множество споров, но важно понимать, что оно не было однозначным и однородным. Среди несогласных людей были предатели страны, но были и те, кто желал стране лучшего. Отношения власти и общества в период с середины 70-х до середины 90-х годов привели к третьей волне эмиграции. Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни советского общества - официально-охранительного и демократического.

Приобретая все более «городской» характер, считают исследователи, социальная структура советского общества развивалась, в рамках общемировых тенденций. Однако, резким отклонением от них был гипертрофированный рост удельного веса наемных работников, в особенности рабочих. Эта особенность не только отражала стремление "государственного социализма" к превращению всех граждан в зависимых от государства и лишенных средств производства работников по найму, но и свидетельствовала об экстенсивном характере развития экономики, в которой производственные отрасли поглощали основные трудовые ресурсы.

Несмотря на официальный тезис о сближении социальных групп, на деле шло усложнение социальный отношений. Усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого слоя и остального населения. Широкий размах приобрела теневая экономика, особенно в неразвитой сфере обслуживания. Нелегальное хозяйствование приобретало все более организованный характер. Уравниловка в производстве, соответствовавшая идеологической установке на сближение социальных групп, привела к падению престижного квалифицированного труда, резко ослабила стимулы роста квалификации и производительности. Продолжавшийся количественный рост работников материальной сферы отражал низкий уровень производительности труда и должен был компенсировать слабую техническую оснащенность производства.

Социальная активность трудящихся, а также некоторых руководителей предприятий, явочным порядком пытавшихся вырваться из пут командно-бюрократического механизма развертыванием различных экономических экспериментов, всячески зажимались и дискредитировались. Негативные процессы сильно затронули социальную сферу. Еще более была ослаблена социальная направленность экономики, появилась своеобразная глухота к социальным вопросам.

Искусственно возводя достаточно высокие темпы социально-экономического развития страны в 1960-е гг. в ранг перспектив на будущее, кремлевские руководители тешили народ картинами близкого процветания. Фактически прогресс был, но в гораздо более скромных масштабах. Попытки решить одни проблемы рождали цепь других. В плане социально ориентированной экономики и тем более материальной заинтересованности больше говорилось, чем делалось.

Противоречивость явлений в советском обществе не могла не отразиться на развитии его духовной сферы - образовании, науке, культуре. В эти годы подвергались гонениям ученые-экономисты, видевшие успех развития экономики в ее переводе на рыночные рельсы. В 1970-е гг. обструкции со стороны властей были подвергнуты представители исторической науки - П.В. Волобуев, М.Я. Гефтер, К.Н. Тарновский и другие, - пытавшиеся, строго в рамках марксистской идеологии, пересмотреть некоторые закостеневшие положения советской историографии.

Отношения власти и общества в этот период времени привели к третьей волне эмиграции, на вершине которой оказались видные представители творческой интеллигенции - И. Бродский, В. Аксенов, А. Солженицын, М. Ростропович, Г. Вишневская, М. Барышников и многие другие.

Говоря о диссидентах, большое значение и внимание уделяют нобелевским лауреатам. В 1970 году Нобелевскую премию по литературе получил Александр Солженицын, а в 1975 году академик Сахаров получил Нобелевскую премию мира. Оба видные деятели диссидентства. Если имя Сахарова используются не так обширно, то Солженицын и его Нобелевская премия сегодня раскручивается как эпицентр развитие СССР, и эпицентр его критики с правдивой подачей информации. Уже будучи нобелевским лауреатом Солженицын в 1973 году издает свою откровенную фальшивку, как многие полагают, «Архипелаг Гулаг». Сегодня часто эту книгу преподносят как исторически обоснованную и правдивую. Солженицын в «Архипелаге Гулаг» говорит, что он не основался на исторических документах, а произведение носит исключительно импрессионистский характер. Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни советского общества - официально-охранительного и демократического.

Брежневская команда достаточно быстро взяла курс на подавление инакомыслия, причем границы дозволенного сузились, и то, что при Хрущеве вполне допускалось и даже признавалось, могло быть отнесено к разряду политического криминала.

Сами участники диссидентского движения были первыми, кто предложил периодизацию движения, в котором они видели четыре основных этапа.

Первый этап (1965 - 1972 гг.) можно назвать периодом становления.

Второй этап (1973 - 1974 гг.) обычно считается периодом кризиса движения. Это состояние связывают с арестом, следствием и судом над П. Якиром и В. Красиным, в ходе которых они согласились сотрудничать с КГБ. Результатом этого стали новые аресты участников и некоторое затухание правозащитного движения. Было проведено наступление властей на самиздат. Многочисленные обыски, аресты и суды прошли в Москве, Ленинграде, Вильнюсе, Новосибирске, Киеве и др. городах.

Третий этап (1974 - 1975 гг.) принято считать периодом широкого международного признания диссидентского движения.

Четвертый этап (1976 - 1981 гг.) называют Хельсинским. В этот период создается группа содействия выполнению хельсинских соглашений в СССР во главе с Ю. Орловым (Московская Хельсинская Группа - МХГ). Ее работа болезненно воспринималась властями не только потому, что способствовала росту правозащитного движения, но и из-за того, что после Хельсинского совещания расправиться прежними методами с диссидентами становилось намного сложнее. Важным было и то, что МХГ установило связи с религиозными и национальными движениями, прежде всего не связанными друг с другом, и стала выполнять некоторые координирующие функции. В 1977 году при МХГ была создана рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.

Наиболее активные формы протеста были характерны главным образом для трех слоев общества: творческой интеллигенции, верующих и некоторых национальных меньшинств. Творческая интеллигенция, разочарованная непоследовательностью Хрущева, равнодушно встретила его падение. Новая правящая верхушка, в которой роль главного идеолога исполнял Суслов, с первых же дней не скрывала своего желания окончательно покончить с эпохой культурной оттепели. В конце 1960-х годов основные течения диссидентов объединились в «Демократическое движение» с весьма размытой структурой, представлявшее три "идеологии", возникшие в послесталинский период и явившиеся скорее программами действия: "подлинный марксизм - ленинизм", представленный, в частности, Р. и Ж. Медведевыми; либерализм в лице А. Сахарова; "христианская идеология", защищаемая А. Солженицыным.

Как в самой политической сфере, так и вне ее, в области культуры, в некоторых общественных науках стали возникать дискуссии, зарождаться различного рода деятельность, которая если и не была откровенно "диссидентской", то, во всяком случае, свидетельствовала о явных расхождениях с официально признанными нормами и ценностями. Среди проявлений такого рода несогласий наиболее значительными были:

- протест большей части молодежи, привлеченной образами западной культуры;

- экологические компании;

- критика деградации экономики молодыми "технократами", зачастую работавшими в престижных научных коллективах, удаленных от центра;

- создание произведений нонконформистского характера во всех областях интеллектуального и художественного творчества.

Все эти направления и формы протеста получат признание и расцвет в период "гласности".

Очень важным является то, как диссидентское движение преподносилась на западе. Сегодня принято говорить о том, что Запад всегда поддерживал диссидентские движения, а также защищал людей, пострадавших от советского режима. На самом деле, полагают аналитики, Запад в бесспорной форме поддерживал тех людей, которые занимали прозападные позиции, но этот же Запад абсолютно никак не реагировал, например, но преследование русских патриотов, к которым Советское правительство чаще применяла жестокие меры, чем в отношении прозападных агентов. Западные страны поддерживали только те движения внутри СССР, которые отвечали их интересам, и которые в глазах общественного мнения превозносили роль США и других западных стран.

ПЕСЕНКА КАВАЛЕРГАРДА

Кавалергарды, век недолог,

и потому так сладок он.

Поет труба, откинут полог,

и где-то слышен сабель звон.

Еще рокочет голос струнный,

но командир уже в седле...

Не обещайте деве юной

любови вечной на земле!

Течет шампанское рекою,

и взгляд туманится слегка,

и все как будто под рукою,

и все как будто на века.

Но как ни сладок мир подлунный -

лежит тревога на челе...

Не обещайте деве юной

любови вечной на земле!

Напрасно мирные забавы

продлить пытаетесь, смеясь.

Не раздобыть надежной славы,

покуда кровь не пролилась...

Крест деревянный иль чугунный

назначен нам в грядущей мгле...

Не обещайте деве юной

любови вечной на земле!

Булат Окуджава