Глава 6. Более ранний претендент
Предлагается вспомнить об еще одном представителе революционных лидеров России - о священнике Георгии Гапоне. Как известно, государственная российская пропаганда превратила его в полицейского провокатора, но в реальности все было намного сложнее.
В самой ранней юности Георгий почувствовал противоречие между Евангельским идеалом и реальным содержанием повседневной церковной жизни, в т.ч. духовного образования, богослужения, быта священников и т.п. Все это составляло предмет его постоянных душевных терзаний. Все его сомнения разрешились неожиданно просто в последнем классе семинарии. Один из преподавателей познакомил юношу с запрещенными книгами Л. Толстого о христианстве. Гапон стал всем рассказывать о наконец открывшейся ему истине. К сожалению, дух семинарии был таков, что никто не смог показать юноше ни на словах, ни тем более на собственным примере, что подлинное христианство — это есть религия любви. Из семинарий того времени выходило немало революционеров, начиная с Чернышевского и Добролюбова и заканчивая Сталиным. Гапон же хотел оставаться верующим человеком.
В результате в 1893 году он получил диплом второй степени и неудовлетворительную оценку по поведению, что создавало препятствия не только для получения сана, но и для дальнейшего его обучения. Лечить души людей, поддерживать их, возвращать людям надежду — вот что ощутил своим призванием молодой человек. На средства от треб отец Георгий устраивает братство для бедных. Людей покоряют утешительные проповеди Гапона, его горячее участие в судьбе каждого. После внезапной смерти жены он решает перебраться из Полтавы в Петербург и поступить в Духовную академию.
Став студентом, Гапон ищет реализации своего стремления служить правде и народу. Его проповеди привлекают множество людей. После службы он посещает пристанища босяков, трактиры, где собираются рабочие, специально ночует в ночлежках, чтобы быть ближе к беднякам. Гапон будто исполняет завет святителя Феофана Затворника, данный им в 1890-е годы, — идти в народ и заново проповедовать Евангелие.
Примерно к этому же времени относился и его проект реабилитации босяков и бродяг посредством устройства рабочих домов в городах и рабочих колоний в деревнях. Кажется, что Гапон стремится к созданию примерно такого же братства, какое было у отца Иоанна в Кронштадте. Нравственное падение Гапона происходит летом 1902 года. Он совращает несовершеннолетнюю воспитанницу приюта Синего креста Александру Уздалеву. Еще до этого он любил бывать в покоях воспитанниц. Теперь же происходит то страшное, из-за чего Гапон уже и не может продолжать дальше священнослужение, поскольку продолжает жить с Уздалевой, объявив ее своей гражданской женой.
Гапон должен быть лишен священного сана, но митрополит Антоний (Вадковский) прощает его и восстанавливает в звании священника. Изучение документов российской тайной полиции, как свидетельствуют исследователи, показывает, что прощение Гапона стало возможным благодаря вмешательству этой всесильной организации. Об этом говорит в своей автобиографии и сам Гапон. Необычный священник попал в поле зрения полиции уже давно.
Летом 1902 года министром внутренних дел стал В.К. Плеве. Такой священнослужитель оказался нужен Министерству внутренних дел. Дело в том, что Плеве захотел, как в Москве, создать ряд легальных рабочих организаций, по типу западных профсоюзов. Гапон был самой подходящей кандидатурой на место руководителя такой организации и ее духовника. После истории с Уздалевой, он оказывался всецело в полицейских руках. Его просто поставили перед выбором: или запрет в священнослужении, или переход на службу в полицию.
В ноябре рабочие Выборгской стороны получили от властей разрешение создать общество взаимопомощи. В декабре на собраниях общества стал появляться Гапон. Всю первую половину 1903 года при его участии продолжалась работа по преобразованию общества в полноправную рабочую организацию, а также созданию более представительного «Собрания русских фабрично-заводских рабочих в С.-Петербурге».
Гапон решил вывести рабочую организацию из-под опеки полиции и подчинить ее своим целям. «Собрание» стало собственно гапоновской организацией. 11 апреля 1904 года произошло официальное открытие «Собрания». К 1905 году оно насчитывало 11 отделов в Петербурге и окрестностях и около 7-8 тыс. членов. Рабочие были довольны, благодаря «Собранию» они получили долгожданную свободу собраний и взаимопомощи, организацию досуга и самообразования. При отделениях «Собрания» организовывались библиотеки и бесплатные лектории. Руководство «Собрания» успешно защищало права своих членов, отменяло незаконные штрафы и решения об увольнении. Осенью 1904 года у «Собрания» появился запасной капитал, при его отделениях были открыты потребительские лавки и чайные. Возникла мысль о широкой системе кооперации и дешевых рабочих мастерских. Был выдвинут проект специального рабочего банка.
В то же время внутри «Собрания», вокруг Гапона, сложилась узкая группировка революционеров, которые под прикрытием легальной деятельности осуществляли революционную пропаганду. Гапон, хотя и не разделял многих убеждений своих вынужденных друзей, усердно прикрывал их перед полицией, благодаря чему вплоть до января 1905 года МВД пребывало в абсолютном неведении того, что происходит внутри «Собрания», считая его совершенно лояльным правительству.
Между тем, правление «Собрания» только ждали подходящего времени для выдвижения своей программы. Такой момент, по их мнению, наступил после убийства Плеве летом 1904 года, когда его место занял либеральный министр Святополк-Мирский. Поводом послужило увольнение в декабре 1904 года четырех рабочих Путиловского завода, членов «Собрания». Когда заводская администрация отказалась удовлетворить протест «Собрания» и Гапона, Нарвское отделение «Собрания» приняло решение начать забастовку в поддержку товарищей.
Движение набирает большую силу, в забастовку включаются новые заводы (4 января бастовало 15 тысяч человек, 7 января — 105 тысяч). Видя размах происходящего, Гапон решает встать во главе всего движения: ведь настоящий лидер «Собрания» все-таки он, рабочие знают и слушают его. В своих мечтах он видит себя вождем народной революции, который приходит к царю, рассказывает ему всю правду, и начинается новая, счастливая жизнь Русской земли.
В целях личной безопасности государь покидает Петербург. Революционеры знают об этом, но все равно идут на Дворцовую площадь и ведут за собой народ, - чтобы разгорелось пламя революции, должна пролиться кровь трудящихся.
Однако рабочие уверены, что их действия законны — ведь они идут со священником, с хоругвями и иконами. Революционеры же тем временем без ведома рабочих вносят в окончательный текст петиции требования о созыве народного представительства — Учредительного собрания.
В этот момент для священника было бы естественно отменить шествие, предотвратив тем самым пролитие крови. Но Гапон словно забывает о своем призвании примирять и прощать. Он делается как бы антиподом священника, он весь — пламенный революционер. Окрыленный своей ролью в происходящих событиях, он мечется по различным отделениям «Собрания» и призывает людей к борьбе. Это он первый говорит о стрельбе и пролитии крови.
В воскресный день не служа литургии, ограничившись только молебном, утром 9 января Гапон выводит людей на смерть. Он достаточно взбудоражил народ. Дальнейшее довершили революционеры. Когда изо всех концов города двинулись к центру города колонны 11 отделений «Собрания», то при их встрече с войсками вновь, как и в Москве, из толпы народа раздавались выстрелы. На Васильевском острове одной из колонн был захвачен оружейный склад, построены баррикады. В других местах проявлялась несдержанность толпы, которая и не собиралась останавливаться на предупредительные выстрелы.
Увидев войска у Нарвских ворот, Гапон вместо того, чтобы призвать народ разойтись, как опять-таки подобало священнику, истерически призвал всех «к свободе или к смерти». От раздавшегося в ответ на это залпа он был спасен шедшим рядом с ним Рутенбергом, который затащил его в подворотню, остриг и потащил на квартиру к М. Горькому.
Было совершено воистину чудовищное деяние - погибло 120 человек, около 300 было ранено. При этом, свершилось то, чего хотели революционеры. Люди шли к Зимнему дворцу настроенные верноподданнически. Среди возвращавшихся в царя уже не верил никто. Началась революция 1905 года.
Гапона же ждала эмиграция. Все русские вожди революционных партий были эмигрантами, оторванными от народа страны. Гапон же – народный вождь, за которым стоят массы. За Гапоном началась охота. Он становится эсдеком, затем эсером. Далее Гапон обижается, что его не включают в руководящие органы, отходит и от эсеров. Неожиданно он находит союзника в лице Ленина. Гапон становится организатором объединительной конференции, однако из этого ничего не вышло – все партии убедились в его формальной представительности, на реальное руководство партией он не был способен.
Гапон приходит к выводу, что надо возвращаться в Россию и возрождать легальные рабочие организации. После амнистии октября 1905 года Гапон вернулся на родину. Все, что уже было, повторилось. Восстановив контакт с эсерами, Гапон одновременно поступил на службу в полицию и обещал выдать ей главных боевиков. Узнав об этом, Рутенберг заманил Гапона на дачу в Озерках и там убил его.
Фигура священника Гапона, приходят к выводу исследователи, во многом символична. Это как бы вообще русский человек прошлого столетия, который от веры во Христа, через религию всеобщего братства и взаимопомощи (черты которой есть и в толстовстве, и в социализме, и в коммунизме), когда человек фактически заменяет собою Евангельского Христа, переходит к крайней степени гордыни, к богоборчеству и атеизму и в конце концов гибнет, запутавшись в страстях и своих, и недобрых, лихих людей. В этом наша история XX века.
Итак, Георгий Гапон имел большой потенциал, чтобы стать действительным революционным лидером, однако в суете и исканиях, в заблуждениях и амбициях, а также в своей недобросовестности во многих вопросах он свои прекрасные качества просто растратил без всякой полезности.